Почти никто не спорит с тезисом, что наступил кризис семьи и брака. А стоило бы! На самом деле он не наступал, а просто проявился. Мы помним Толстого, сказавшего, что все несчастные семьи несчастливы по-своему. Потом Лев Николаевич стал более категоричным и в «Крейцеровой сонате» прошелся по нравам сферы отношений XIX века. Его диагноз основывался на двух аргументах — похоть и расчет. Чтобы все не выглядело отвратительно, мужчины и женщины ведут дурацкую игру, выставляющую похоть романтикой, а расчет — семейственностью и серьезностью.

Свидетельство Толстого пришло нам из того времени, которое сегодня часто приводят в пример. Мол, тогда были семейные традиции, а сегодня — нет, поэтому нам всем стоит вернуться к модели отношений наших прабабушек и прадедушек.

Но что это были за отношения? В то время семья была способом выживать и вести хозяйство. Многодетность оказывалась шансом оставить потомство и иметь много рабочих рук в сельском хозяйстве. Выйти за пределы брака означало подвергнуть себя невыносимому осуждению. Люди, создававшие семьи в СССР, признавались, что в молодости часто вступали в брак, т.к. это был социально одобряемый способ получить постоянного сексуального партнера, в котором можно было меньше беспокоиться о будущем детей.

Эпоха постмодерна со своей деконструкцией не разрушила семью. Она просто лишила ее тех внешних опор страха и выживания. Сегодня выжить и быть успешным можно и одному. Не надо ни с кем считаться. Не надо заниматься непрестанным преображением себя. Наша культура вышла из христианства. Путь семьи в христианстве не похож на «Домострой» и традиционный уклад. Напротив, он подобен революции, в которой внешнее разрушается точно так же, как и в эпоху постмодерна. Апостол Павел предлагает выбор — путь одиночества, ведущий к Богу (позже его назвали монашеским) и путь семьи. Семья в таком ракурсе становится духовной практикой. Это преображение, становление двоих одной плотью, подвиг принятия, пересечение любви и ответственности. Это гарантия того, что двоим будет очень трудно, но они даны друг другу, чтобы помочь подниматься оступившемуся.

Что такое близкие отношения в паре? Думаю, нам всем знакомо, что, общаясь с человеком очень долго и откровенно, мы постепенно начинаем испытывать различные противоречивые и трудные чувства. Инаковость других испытывает нас. Нам эгоистично хочется видеть других такими, какими мы хотим, чтобы они были. Романтический флер скрывает разности, но потом мы сталкиваемся с ними. Тут и воскресают имеющиеся в душе демоны: контролеры, злодеи, изменщики, трусы. Каждый защищается от конфликта разностей как хочет, но не желает поступиться собственными принципами ни на йоту. Или наоборот — малодушно поступается всем и вынужден терпеть порабощение.

Наше общество постепенно научило мужчин порабощать, а женщин — порабощаться. Сегодня мы терпим массу боли от этого. Женщины, раскрепостившись, тоже захотели мстить и порабощать. Началась война полов.

То же самое и с родительством. Каждый ребенок — незнакомец. Его личность будет постепенно открываться перед нами. Он никогда не станет таким, каким мы хотим его видеть. Даже будучи младенцем, он спутает все наши планы. Можно, конечно, начать порабощать детей или, наоборот, пустить весь процесс воспитания на самотек. Но прибавит ли это счастья в семье?

Пока я скажу только одно слово: осознанность. От осознанности приходит ответственность. Каждая семья — это место, живо присутствия в котором мы обретаем возможность преображаться, становиться лучше. Но все это случится, если мы окажемся способны честно посмотреть в глаза собственных чудовищ.

Семейные отношения будут погружать нас в конфликты. Это естественно. Но это значит, что мы должны начать их распутывать, понимая, что в нас мешает нам быть вдвоем гармоничными. Важно, что именно вдвоем, движение навстречу друг другу, обоюдное понимание, что я выбрал именно этого человека, способно спасти любые сложные отношения.

Осознанность должна быть от самого начала. Мы можем или ответственно вступить в брак, или то, во что мы вступим, окажется бракованным. Осознанность означает, что в отношениях не может быть автопилота. Мы строим наши отношения вокруг нас, наших потребностей, ценностей, корректируя их, если видим, что они делают невозможным жить в семье. Нет никаких готовых решений. Это одновременно тревожно и чудесно. Есть возможность создать такие отношения, в которых вы сможете быть собой.

Пока я совсем не говорил о любви. Очевидно, что она — совсем не одно и тоже, что влюбленность. В ней соединяются чувство и действие. Она способна принимать несовершенства другого человека, но не терпя их, а показывая перспективу развития. Семья имеет вектор совместного развития, в противном случае она нежизнеспособна.

Нет никакого кризиса семьи, есть только кризис института семьи. То, что происходит с нами, означает, что придется выйти из капсулы эгоизма и желания потреблять других на свое благо. Придется уважать и считаться друг с другом, мужчинам — уважать женщин, а женщинам — мужчин. Кризис призывает нас к зрелости, попыткам найти настоящую близость, чтобы семья стала путем преображения, святыней, а не просто «институтом» и «ячейкой общества».